Директор этно-археопарка «Сухотино», младший научный сотрудник отдела археологии каменного века Российской академии наук Наталья Викулова поделилась с «Культурой 75» историями про сложности при создании археопарка, а также рассказала о том, как попасть на археологические раскопки обычному человеку и «армии студентов», благодаря которым экскурсии по Титовской сопке, и не только они, превращаются в настоящий исторический фильм.
— Наталья Олеговна, когда вы начинали создавать этно-археопарк «Сухотино», какие у вас были мысли? Как возникла идея?
— Могу сказать, что идея археопарка, музея под открытым небом на территории Титовской сопки, существует с 1972 года. Например, в 1968-м году был создан этнографический Музей народов Забайкалья в Бурятии. Это была такая волна музеев по всей стране, в том числе под открытым небом. До нас волна не докатилась.
Получается, что идея «жила» уже более 50 лет. Мы знаем, есть археопарк в Ханты-Мансийске — единственный в стране. У нас мы увидели большую этнографическую составляющую: там есть религиозные объекты, этнографические памятники, соответственно, мы сделали приставку «этно», получился этно-археопарк.
С 2019 года мы начали ходить по разным учреждениям: в Центр охраны памятников, в министерство культуры. Это масштабная территория: больше чем 630 гектаров, это пугает. К тому же, 32 памятника археологии, это предполагает, что должны быть историко-культурные экспертизы, определены границы объектов с территорией, нельзя будет заниматься капитальным строительством.
В августе 2022 года мы вышли уже на краевую администрацию. Александр Осипов лично прошёл маршрутом до места, где снимали фильм «Даурия», посмотрел на эту территорию. За 2023 год мы добились статуса особо охраняемой природной территории, теперь эта ООПТ - Титовская сопка - оберегается государством, документы прошли огромный круг аж до Москвы. Это первая городская охраняемая природная территория в Забайкальском крае, до этого такого прецедента не было.
Её создали в формате учебно-научного стационара. Он определяет всю будущую деятельность археопарка — это просвещение, образование, научные исследования и презентация результатов этих исследований широкой аудитории.
— Вы сейчас больше практикой занимаетесь — документами, делаете всё руками. Насколько был тяжёлый переход для вас от науки?
— Для меня - тяжёлый, но спасибо большое родному историческому факультету, потому что моё первое образование — бакалавриат социально-экономического направления, магистратура — педагогическое образование, и уже аспирантура в МГУ — археология. Вот это сочетание, эта база, которую дал нам истфак, помогает и экономическими вопросами заниматься, и правовыми, и научными поисками в археологии.
Но я надеюсь, что это временный период, когда учреждение встаёт на ноги, у нас появятся ставки научных сотрудников. И дальше вопросами организации будет заниматься другой человек. Я сюда захожу именно за счёт того, что, владея информацией как бы изнутри, вот этим полотном историческим, у меня получается пока доносить до администрации важность этой истории.
Когда учреждение встанет на ноги, будет полностью укомплектован штат, и я смогу более полно заняться научной деятельностью. На этом этапе, да, пришлось быть экономистом, бухгалтером, юристом, кадровиком.
— Сейчас экскурсии по Сухотино проводят студенты из истфака, верно?
— Да, у нас есть экскурсоводы сертифицированные — Сергей Кузнецов, он ещё работает как раз в Забайкальском детско-юношеском центре, имеет сертификацию и может проводить экскурсии. У нас есть студенты-историки, но это даже не совсем экскурсии, это больше походы-лекции. Мы рассказываем, что здесь было во времена динозавров и потом.
У нас там неандертальцы обитали на самой верхней точке Сухотино, там нашли уникальные жилища эпохи палеолита, предметы искусства. Отправляясь с нами в путешествие, можно сказать, что гости посмотрят очень красивый яркий фильм. Нам важно, чтобы гости на экскурсиях не просто увидели, что вот здесь есть гора, а погрузились в историческое полотно.
— Когда вы начали делать археопарк и общаться с представителями коренных народов, не было момента столкновения, словно чужак пытается вторгнуться?
— У меня тоже есть тунгусские или эвенкийские корни, мы говорим на одном языке, и мне кажется, что люди считывают мотивы. У меня нет каких-то коммерческих мотивов в отношении археопарка, что вот мы сейчас зайдём, заработаем много денег (смеётся). У нас просветительская миссия. Для меня как для педагога основная аудитория — это школьники и студенты.
Поэтому, когда ты объясняешь, зачем это делается, почему нам необходимо обойти все школы, которые есть, чтобы к ним пришла старейшина в традиционном костюме и рассказала, как устроен мир и легенды эвенков — это будет иначе восприниматься. Если успеем убедить школьников и студентов, что наша территория замечательная, с огромным потенциалом, что у нас тут очень мощные корни исторические, у человека может появиться желание здесь остаться.
Если не объяснить на этом этапе, что ты можешь заниматься здесь и туризмом, и дизайном, и наукой, вот оно — полотно для деятельности, то тогда мы потеряем это юное население, которое может покинуть край. Это важная работа для историков, учителей истории, просветителей, специалистов музейной деятельности. Если историю края не доносить до школьников, до молодого поколения, тогда зачем, собственно говоря, это всё?
— Получается, важно, что именно студенты общаются с будущими студентами на экскурсиях? В археопарке ставка делается на молодых людей?
— Я могу сказать, что у нас сейчас штат в пять человек. У нас Сергей Валентинович (Сергей Кузнецов, экскурсовод, археолог и краевед - С.Ш.), взрослый, все остальные в возрасте до 35-и лет. Мы будем набирать экскурсоводов в штат и постараемся, чтобы все ребята были молодые, заряженные.
Есть ещё идея, чтобы археопарк как стартовая точка был базой для больших проектов. У нас было предложение культурного кольца вокруг Читы. Сухотино — это первая точка. Дальше должны появиться несколько экотроп, площадки в виде парков. Например, палеонтологического парка «Красная горка». Важно, чтобы у человека был выбор, куда ему пойти и что посмотреть.
— Если говорить про Красную Горку, там же вокруг частный сектор как раз находится. Люди, которые там живут, понимают значение этого места? Или же тоже нужно как-то прорабатывать?
— Мы в этом году добились того, что в Забайкалье объявлен Год науки. Открытие его торжественно провели, губернатор его запустил. Зачем было такое предложение озвучено? Во-первых, идёт десятилетие науки и технологий, и наша федеральная власть понимает, насколько это важно для развития региона. Для нас мотив — донести науку до широкой аудитории. Организовывают, допустим, лектории в «Точке кипения». Там палеонтолог рассказал про то, что такое палеонтология, что первые динозавры в России найдены в Забайкалье, самый древний оперённый динозавр тоже в Забайкалье. И сразу задумаешься, насколько уникальна Красная Горка? Ну, наверное, ты уже не пойдёшь туда мусор выбрасывать. Или, например, Великий водораздел — это единственная такая точка в мире, об этом мог бы прийти и рассказать географ на понятном языке.
У нас будут две большие конференции. Первая, студенческая, будет в марте. Приедёт 80 студентов из Новосибирска, Кемерово, Донецка, Казахстана и Белоруссии. В год науки мы хотели бы заинтересовать молодое поколение, может быть, не обязательно археологией, но и геологией, географией, инженерией или медициной. То есть показать, что наука не такая страшная.
Когда наши студенты водят экскурсии, они рассказывают, что съездили на конференцию в Москву, побывали в экспедиции со студентами МГУ в Каповой пещере в Башкортостане, а также на Урале. Показывают на примере, что наука даёт возможность для развития и путешествий.
— Нет ощущения, что время уже частично упущено?
— Сложный вопрос. Может быть, в советское время можно было построить музей, уже было бы всё развито, 50 лет стояло, но история не знает сослагательного наклонения, поэтому мы имеем то, что имеем. Я рада, что сейчас с интересом отнеслись к тому, что есть такое огромное наследие. Дальше, может быть, музей кочевых культур появится, исследовательские площадки. Такая нечаянная большая радость, мне кажется, это большое вложение в будущее. Потому что если мы не будем сейчас поддерживать вот этих талантливых молодых историков, то они просто уедут.
На выходных (18 февраля - С.Ш.) группа ходила с ними на Смоленские скалы. Потом делились впечатлениями, что «ваши студенты рассказывают про рисунки, а там целые полотна, история». Я объясняю, что вот они — талантливые, в этом году закончат университет. У них выбор дальше — заниматься наукой, если мы дадим им рабочие места, в археопарке, в институте или в музее. А если не будет рабочих мест, эти талантливые ребята, которых готовы завтра забрать в МГУ, покинут край, и в итоге мы потеряем будущего исследователя, будущих академиков.
Поэтому наш мотив понятен — молодое поколение необходимо познакомить с историей региона, с его огромным потенциалом, показать, что здесь можно делать замечательные проекты на благо родного края.
— Когда вы приезжали сюда, были какие-то ожидания, которые, например, сбылись? Или нет?
— Основная сложность — это сроки, потому что я рассчитывала, что всё будет намного быстрее, но у нас только на создание ООПТ ушёл год. Ты планируешь, но в итоге придётся сделать большое количество документов.
Может быть, когда-то из-за этого музей раньше не появился. Археологи всё равно занимаются своей наукой, описывают камни и что-то ещё, а когда они видят вот такой талмуд, то сразу не хотят за это браться (смеётся). Поэтому мы решили проявить терпение, чтобы вложиться в будущее. Если сейчас Титовскую сопку не защитить — со стороны Засопошного (поселение, которое было на месте нынешнего села Засопка - С.Ш.) её съедает частный сектор, со стороны улицы Промышленной базы растут — то потеряем уникальный объект, единственный в стране, где и палеовулкан, и 32 найденных памятника археологии, а можем найти и ещё больше. Это огромное богатство.
— Возможно ли, чтобы люди, которые не связаны с археологией, но хотели бы присоединиться к ней, приезжали на раскопки, помогали, узнавали что-то новое?
— Волонтёры нам очень нужны. В июне мы начнём копать, поэтому если придут, готовы будут покидать отвал, мы будем только рады. Нам нужно будет зачистить жилищные конструкции, которые там были тысячи лет назад, откопать древние чумы эпохи каменного века. Эти конструкции настолько устойчивы, что человек пронёс их через тысячелетия и до сих пор пользуется. И это тоже наша история.
— Существует мнение, что присоединиться к археоклубу очень сложно, потому что это словно что-то закрытое. Насколько реально, чтобы обычный человек к вам мог попасть?
— К нам можно прийти через экскурсии и походы — так и формируется сообщество. Причём походы могут быть по Титовской сопке, на гору Светлую, и Кадалинские дворцы, и Смоленские скалы. Когда вы с нами побудете 4−5 часов в походе, то все друг с другом познакомимся, и вот вы уже в сообществе.
К нам 16 марта приезжает группа из Краснокаменска. Учитель берёт своих детей, они едут сюда на поезде, мы их ведем на Сухотино, они проходят тропу, мы делаем им там обед, потом идём в музей археологии в Забайкальский государственный университет, а когда поведём на вокзал, ещё часть истории города рассказываем. Три экскурсии за раз. И всё это делают молодые заряженные ребята, которые занимаются наукой сами, которые пишут статьи, участвуют в раскопках. Их рассказ — это такое историческое полотно, которое словно оживает перед глазами.
— Вы успеваете наукой заниматься?
— В прошлом году у нас закрылся диссертационный совет, поэтому защита моей диссертации отложилась на год. Сейчас такой горячий период, и встал выбор. В любой момент может измениться ситуация. Пока волна идёт, мы работаем. Всегда можно сказать, что через два года приеду и сделаю археопарк. Но как изменятся обстоятельства, экономическая история или, быть может, студенты к этому времени уедут? Сейчас меня спасает то, что у нас они есть, потому что сейчас штат археопарка — это четыре с половиной человека, а территория огромная, задачи огромные, и есть только директор, заместитель, бухгалтер и художник. Всё. Если бы не было моей армии студентов, вот этих историков заряженных, было бы очень сложно.
— Вопрос по фестивалю «Гиравун»: с каким ощущением хотелось бы, чтобы ушёл зритель?
— Кто-то узнает, что Чита — это эвенкийское название по одной из версий. Кто-то впервые увидит эвенкийские костюмы, услышит легенды народов севера, впервые попробует кинуть маут (верёвка для ловли оленя - С.Ш.). Кто-то познакомится с эвенкийским танцем, услышит эвенкийские песни. Там будут старейшины, с ними можно будет поговорить.
Честно говоря, глядя в зеркало на наши скуластые лица, у всех нас есть примеси эвенков и тунгусов. Поэтому фестиваль — это знакомство со своими корнями, чем-то «своим». У нас у всех есть предки, мы живём здесь и связаны с этой землёй. Именно с этим настроением стоит идти на фестиваль.
